(Иов. гл. 3)       …В конце суматошного дня, хмельной от радости, отец телеграфировал родным и близким: "Поздравьте двумя сыновьями”. О том, что второй стартовал не совсем удачно, смолчал, да это и не втиснуть в телеграмму. Главное, малыш жив, у него здоровое сердце, значит, все обойдется. К тому же, вероятно, доктора снова что-то напутали. Провинциальные эскулапы, они такие. То прогнозируют двойню, то шутливо уклоняются: "Родишь, тогда видно будет”.

Молоденькая телеграфистка считала слова, бойко потрагивая ручкой каждое, и взглядывала на клиента с интересом. В маленьком городке не каждый день такие новости.

Домой отец летел, как на крыльях. "Два сына! Два! Сына!!” Сбылись его предчувствия и ожидания. Как и все отцы, он мечтал о сыне, оттого-то слова гинеколога об интенсивном росте плода радостно трактовал в пользу мальчика. И вот, пожалуйста, фортуна так расщедрилась: не один богатырь, как предполагала врач, а – два! Двое, конечно, потребуют больше труда, но ничего страшного. Семилетняя дочка уже помощница, хлопоты переезда и вселения в новую квартиру закончились, появились новые знакомые, а северянин, который претендовал на их прежнюю, фактически брошенную квартиру, стал чуть ли не родственником. Недавно приезжал и оставил аванс – четыре тысячи! Выходит, провидение знало о сыновьях, о предстоящих расходах, потому и даровало эти деньги, и надоумило положить на сберкнижку. Хотя лучше бы вовсе не брать их, они были укором и напоминали о славной соседке из однокомнатной, Людмиле, которая умоляла обменяться с ней. Сейчас-то видно, что не следовало спешить с отъездом, а надо было вначале сделать доброе дело для Людмилы и ее сына. Точно подметил в одном из стихотворений друг Николай Постанин: "...Спешите делать добрые дела, /Тогда увидите, как на сердце светает, /И этот свет вовеки не растает, /Спешите делать добрые дела!”.

Отцовская возбужденность и вера передалась дочке. По-детски наивно хвалилась она подружке, что мама скоро пойдет в родительский дом (они так называли роддом) и купит мальчишку. Только мать не разделяла общего восторга. Ее мучили адские приступы тошноты, не нравилось новое местожительство, одолевала тоска по солнечному Узбекистану, где прожила всю жизнь, где остались родные. К тому же беспокоило робкое предположение гинеколога о возможной двойне, и она с ужасом представляла, как трудно будет с двумя младенцами в чужом городке, без родственников, без друзей. Отец дурачился, повторял узбекскую поговорку: "Много в доме детей – базар, а дом без детей – мазар1*” и семейным указом присвоил ей звание "Мать-героиня”, вручил медаль – на шнурке блестящую пластинку с детскими мордашками. Как всегда, мать раздраженно советовала ему спуститься с облаков и хоть раз в жизни серьезно посмотреть вокруг. Но худая, болезненно-желтая гинеколог Меренкова больше не заикалась о двойне, поэтому шутка про мать-героиню забылась...

Снег серебряно звенел под ногами, а яркий фонарь над горисполкомом вобрал мерцающий иней в искристый, алмазный луч и направил к звездам — туда, где таинственная магнитная сфера, всесильно определяющая судьбу планеты Земля. Восходящий луч вернул мысли отца к дерзкой задаче измерения даленного магнитного поля. Проблема сложная, но он уверен, что найдет решение и прославит имя свое в веках. Магнитосфера Земли станет управляемой, и благодарное человечество назовет ее именем Пашкова. В основе такой уверенности лежала  истина, что половина любого дела – это постановка задачи. А задачу он определил еще в школе, когда заинтересовался геомагнитной историей Земли, оттого и поступил на факультет геофизики. Оказывается, в биосфере происходили катастрофы, и связаны они с изменениями магнитного поля Земли. Работая в Специальном Конструкторском Бюро, он продолжил изучение этой связи. Только эффективные способы защиты от мощных потоков плазмы из солнечной короны позволят исключить грядущие катастрофы на планете Земля. 

          Жаль, что друзья-единомышленники незаметно отошли от дела: Жадова захватила административная деятельность, он теперь завлаб и продолжает рваться выше, а Николай Постанин замкнулся в себе, пишет пронзительно-грустные стихи: "Услышу ль рыданья – /Печалью душа отзовется, /И долго вослед /Мне мерещатся горькие всхлипы в тиши. /Споткнется ль старушка – /Участливо сердце сожмется: /Жаль, мало добра я успел совершить”.

"Два сына! Два! Сына!!” – в ритм шагов твердил отец, привыкая к внезапному счастью.