***

   Мрачной осенью, вдали от дома, я особенно остро переживал семейный разлад и одиночество. Все вызывало безысходную мучительную боль: и хмурое свинцовое небо, и неуютность крохотной дачи друга-писателя, где я скрылся от всех, и одинокий, облетевший тополь под окном.

   Угнетала и бытовая неустроенность, поскольку питаться и покупать продукты приходилось в кафе санатория, который был по-соседству.

Санаторий располагался в бывшей графской усадьбе, где от старинного дома во все стороны радиально расходились аллеи – березовая, липовая, еловая и кленовая. Было там много уютных уголков, но я облюбовал для прогулок самые пустынные аллеи, усыпанные красно-багряными и желтыми резными листьями, как мазки на моей палитре. Красота умирающей листвы, ее слабый шорох под ногами усиливали грусть прощания с последним теплом и, наслаиваясь на мое настроение, пробуждали скорбные мысли о неладах с женой, о сыночке-первокласснике, о скоропалительном отъезде… Как и всякая семейная ссора, наша тоже произошла по недомыслию, в порыве слепого гнева. Сейчас-то, издалека, видно, что следовало бы попытаться еще раз объяснить жене, мол, придет время и мои картины будут покупать, я тоже начну приносить в дом деньги,  а пока надо переждать и немного потерпеть, не завидуя успеху конъюнктурщиков.

Далее...

***

В недавно построенном ресторане "Полярный" было многолюдно и шумно. Михаил Иванович, полнощекий, грузный, сидел во главе стола торжественно и степенно, как подобает юбиляру, и скованно улыбался. Избыток внимания, жара, новый костюм и тугой галстук, – от всего этого он чувствовал себя втиснутым за руль крохотного автомобиля "Ока". Было желание накатить две-три рюмки, тогда скованность исчезла бы, но – нельзя. Как никак, стукнуло пятьдесят, возраст обязывает, да и на нефтепромысле он человек уважаемый, директор крупной автотранспортной колонны. Сегодня за все в ресторане ответственность лежит на нем.

Он вытер салфеткой большой лоб с залысинами, по-хозяйски осмотрел просторный зал с расставленными буквой "П" столами, за которые шумно рассаживались гости. Невольно задержался на входной двери, а в сторонке, чуть правее, увидел друга Василия, оживленно беседующего с женой Катериной, сыном Николаем и невесткой Дашей; эта картина, как и всегда, вызвала ревнивую зависть: "Сын около отца, да еще с хорошенькой соседкой Дашей, которая, думали, будет невестой Павла…"

Далее...